Неточные совпадения
Только Иван Дронов требовательно и как-то излишне визгливо ставил вопросы об интеллигенции, о значении личности в процессе
истории. Знатоком этих вопросов был человек,
похожий на кормилицу; из всех друзей писателя он казался Климу наиболее глубоко обиженным.
И Ольга вспыхнет иногда при всей уверенности в себе, когда за столом расскажут
историю чьей-нибудь любви,
похожей на ее
историю; а как все
истории о любви очень сходны между собой, то ей часто приходилось краснеть.
В самой пасти чудовища выделяются дети, не
похожие на других детей; они растут, развиваются и начинают жить совсем другой жизнью. Слабые, ничтожные, ничем не поддержанные, напротив, всем гонимые, они легко могут погибнуть без малейшего следа, но остаются, и если умирают на полдороге, то не всё умирает с ними. Это начальные ячейки, зародыши
истории, едва заметные, едва существующие, как все зародыши вообще.
Этот офицер,
похожий своей затянутой фигурой и типом своего поношенного и самоуверенного лица на прусских офицеров, как их рисуют в немецких карикатурах, был переведен в пехотный полк из гвардии за какую-то темную скандальную
историю.
Пока Шамохин говорил, я заметил, что русский язык и русская обстановка доставляли ему большое удовольствие. Это оттого, вероятно, что за границей он сильно соскучился по родине. Хваля русских и приписывая им редкий идеализм, он не отзывался дурно об иностранцах, и это располагало в его пользу. Было также заметно, что на душе у него неладно и хочется ему говорить больше о себе самом, чем о женщинах, и что не миновать мне выслушать какую-нибудь длинную
историю,
похожую на исповедь.
Александр Иваныч с выражением благоговейного страха на лице перечислил дюжины две замысловатых наук, преподаваемых в горном училище, и описал самое училище, устройство шахт, положение рабочих… Затем он рассказал страшную
историю,
похожую на вымысел, но которой я не мог не поверить, потому что уж слишком искренен был тон рассказчика и слишком откровенно выражение ужаса на его семитическом лице.
В начале XIX века, в эпоху Александра I, быть может в самую культурную во всей нашей
истории, на мгновение блеснуло что-то
похожее на возрождение, была явлена опьяняющая радость избыточного творчества в русской поэзии.